Откуда мне знать, зачем природа так надо мной пошутила? Подарила красивое лицо, а потом, видимо чтобы не слишком радовалась, наградила некрасивыми, то есть крупными и оттопыренными ушами. У меня было всего два варианта: всю жизнь, испытывая неловкость и стеснение, стараться прикрывать их длинными волосами, или сделать отопластику. Я выбрала второе и счастлива.
Когда приняла решение, звучали со стороны мнения, мол, могу потерять свою индивидуальность. «Зачем тебе это, ты и так красивая», – говорили они. Только степень своей привлекательности человек определяет сам, когда в зеркало смотрит. Если то, что видишь там, вызывает лишь неприятие и другие негативные эмоции, – надо меняться. Мне с этим помогли в клинике пластической хирургии, косметологии стоматологии Хромова.
Выбор пал на нее после того, как увидела интервью с основателем медучреждения – доктором Андреем Хромовым, который с 2006 года возглавляет «Общество защиты пациентов». Он сказал, что его с коллегами основная задача, когда пациент приходит с желанием сделать пластику, – устранить беспокойство по поводу собственной внешности. Эта фраза нашла горячий отклик в моём сердце: сколько страданий доставляли мне уши!
Я пришла в клинику, и меня отправили к одному из ее ведущих хирургов – доктору Магомеду Эфендиеву, сопроводив железным аргументом: «Он у нас лучший по отопластике». Больше скажу: во время общения оказалось, что этот врач – добрейший человек, мы буквально сразу нашли общий язык. Он с лёгкостью развеял мои сомнения, заявив, что отопластика – малоинвазивная, в плане восстановления очень лёгкая операция.
Это оказалось, в чём я не сомневалась, абсолютной правдой. Отопластика длилась около полутора часов и проводилась под местной анестезией. Я была в сознании, но не чувствовала боли, лишь легкие прикосновения и манипуляции хирурга. Врач сделал разрезы на задней поверхности ушных раковин, в естественной складке, чтобы будущие рубцы станут совершенно незаметны. Затем он приступил к моделированию хряща, придавая ему новую, изящную форму и фиксируя её в правильном положении. После этого были наложены косметические швы. Несмотря на волнение, я чувствовала себя спокойно, зная, что нахожусь в руках настоящего профессионала.
Сразу после операции на голову надели специальную компрессионную повязку, которую предстояло носить не снимая около недели. Неприятные ощущения начались, когда анестезия полностью отошла. Они были незначительны, вполне терпимы и легко снималась обезболивающими препаратами, которые мне прописал врач.
Первые несколько дней уши были немного отекшими, появились синячки, притом довольно чувствительные к любым прикосновениям. Спать приходилось только на спине, чтобы случайно не задеть повязки. Мыть голову было запрещено в течение нескольких дней, – из-за этого можно занести инфекцию в рану.
По графику я приходила на перевязки, Магомед Магомедович контролировал процесс заживления. Отеки и синяки постепенно спадали, дискомфорт уменьшался. Через неделю мне сняли швы и разрешили снять повязку, чтобы помыть голову. Увидеть в зеркале свои новые ушки было невероятным ощущением. Они оказались аккуратными, плотно прилегающими к голове –такими, какими их представляла.
Последующий период реабилитации прошел довольно легко. Компрессионную повязку нужно было надевать только на ночь в течение нескольких недель, чтобы защитить уши во время сна. Врач рекомендовал на месяц-полтора отказаться от интенсивных физических нагрузок, посещения бани и сауны. Чувствительность ушей постепенно восстанавливалась, и через пару месяцев я уже полностью забыла о каком-либо дискомфорте.
Финальный результат можно было оценить через два-три месяца, и доктор Эфендиев оценил его так: «Положение ушных раковин скорректировано. Уши выглядят естественно. Сохранено заушное пространство». Я слушала и улыбалась: всё так! Глядя на себя в зеркало, больше не испытываю ни капли стеснения. Могу делать любые прически, собирать волосы в высокий хвост и не думать о том, как выглядят мои уши. Отопластика не просто изменила мою внешность, она подарила радость.
